26018.
(08.11.2002 14:15)
0  
В прямом эфире радиостанции "Эхо Москвы" Юрий Шарандин - председатель комитета СФ РФ по конституционному законодательству.
Эфир ведет Ксения Ларина.
К. ЛАРИНА – 16 часов 7 минут, в студии Ксения Ларина, и в гостях у нас сегодня Юрий Шарандин, председатель комитета по конституционному законодательству Совета Федерации РФ. Здравствуйте, Юрий.
Ю. ШАРАНДИН – Добрый день.
К. ЛАРИНА – У нас времени достаточно, поэтому я даже могу наших слушателей подключить к нашей беседе посредством нашего пейджера. Напомню номер – 974-22-22 для абонента "Эхо Москвы", если у вас будут вопросы к нашему гостю, всегда готовы на них ответить. Напомню, что Юрий Шарандин в составе делегации ПАСЕ был сейчас в Грузии. Не знаю, проникли ли в Панкисское ущелье делегаты и сенаторы. Насколько я знаю, что что-то там не получилось, чего-то вам все-таки не показали. Немножко об этом расскажите, о результатах этой поездке, где вы все-таки успели побывать?
Ю. ШАРАНДИН – Я сразу хотел бы сказать уважаемым слушателям, что все, что сейчас я произнесу, я уже говорил своим коллегам из ПАСЕ, так что для них во всяком случае это новостью не будет. В частности, к сожалению, я сказал и сейчас говорю о том, что Панкисское ущелье мы не увидели. Естественно, мы не ожидали, что нас встретят радостные боевики, слегка вооруженные, но Панкисского ущелья мы не увидели.
К. ЛАРИНА – По каким причинам?
Ю. ШАРАНДИН – Как обстояло дело. Программа была составлена таким образом, что мы попали в Панкисское ущелье на первый блокпост в 15 часов 55 минут, время я специально фиксировал, и об этом предупреждал своих коллег, а покинули мы Панкисское ущелье в 16 часов 30 минут, то есть проведя там полтора часа. Это был первый случай, когда к работе нашей делегации была полностью подключена пресса. У меня нет никаких претензий к уважаемым журналистам, они делали свое дело. Но как минимум 60% времени в Панкисском ущелье было отдано тому, что грузинские силовые министры давали интервью журналистам. А мы стояли в сторонке, по крайней мере из шести человек четверо из делегации стояло в сторонке и смотрели на этот праздник жизни, не имея возможности задать вопрос. Я потом сказал, что у меня не было возможности поговорить с командиром этого блокпоста.
К. ЛАРИНА – Т.е. подождите, силовики с вами вообще не разговаривали?
Ю. ШАРАНДИН – Они с нами разговаривали в другом месте, но там, где мы должны были работать непосредственно в Панкисском ущелье, они были заняты интервью.
К. ЛАРИНА – А в чем была все-таки цель поездки именно в Панкисское ущелье? Что вы ожидали, что вам должны были показать?
Ю. ШАРАНДИН – Цель вообще всей поездки, всей делегации заключалась в сборе фактов, именно для этого был нам выдан мандат самой Ассамблеей в сентябре этого года. И речь шла о том, чтобы установить, в какой степени все-таки Панкисское ущелье стало зоной, свободной от боевиков. В этой связи, естественно, собирались факты во время встреч с различными должностными лицами как в России, так и в Грузии. И был предусмотрен выезд непосредственно на место. Но повторяю, Панкисское ущелье мы не видели, потому что даже от этого блокпоста мы углубились не больше, чем на 2-3 км, побывали только в предместье Дуиси, где нас ожидали, с утра – как они сами нам сказали – подготовленные представители чеченских беженцев, которые сумели за короткое время нашего пребывания там изложить нам все наши беды. Я отношусь с огромным сожалением к тому, в каком положении они находятся, но предмет нашего посещения был другой.
К. ЛАРИНА – Вы не думаете, что это в целях вашей безопасности было сделано?
Ю. ШАРАНДИН – Что касается безопасности, то я не думаю, что это было сделано в целях безопасности, потому что, во-первых, вокруг нас ходили серьезные ребята с масками на лицах и рассматривали в оптические прицелы "зеленку". Я не знаю, что они там собирались увидеть. И думаю, что это была все-таки охрана силовых министров, а не нас. А во-вторых, трудно себе предполагать, что заинтересованные в том, чтобы мы увидели там спокойную обстановку и грузинская, и соответственно сторона, которая там держит своих людей, ну не ожидали никаких провокаций против нашей делегации, иначе престиж Грузии упал бы совсем уже ниже нулевой отметки.
К. ЛАРИНА – Значит ли это, что, по Вашему мнению, намеренно скрывалась информация?
Ю. ШАРАНДИН – Я считаю, что программа была составлена таким образом, чтобы с одной стороны показать, что мы встретились с силовыми министрами, эти встречи были ужаты до 45 минут, но зато для галочки со всеми.
К. ЛАРИНА – Показать, что работа идет.
Ю. ШАРАНДИН – Да. И мы побывали в Панкисском ущелье целых полтора часа, покрыв расстояние, процента 3-4 мы сумели посмотреть этого Панкисского ущелья. И даже руководитель нашей группы настояла на том, чтобы она отправилась в следственный изолятор и встретилась с одним из восьми этих самых не выданных нам до сих пор чеченских боевиков. Мы ее спрашивали, зачем ей это надо. Потом мне стало понятно, что этот момент она тоже в свой доклад включит. Но надо сказать, что было принято решение, что это абсолютно частное дело, ни представитель Кипра, ни представитель Эстонии, ни представитель России в этом мероприятии участия не приняли.
К. ЛАРИНА – О боевиках чуть позже мы поговорим, о тех, которые еще не выданы РФ. Я бы хотела еще остановиться на Панкисском ущелье. Вот какой информацией Вы обладаете как сенатор, да, и какую информацию Вам необходимо было проверить, опровергнуть или подтвердить в ходе этой поездки?
Ю. ШАРАНДИН – Да, я понял Вас. Я опять же буду пользоваться цифрами, которые исходили исключительно от грузинской стороны или от международных организаций для того, чтобы меня никто не смог обвинить в какой-то предвзятости. Эти цифры были оглашены перед всеми членами нашей делегации, и они следующие. По оценке грузинской стороны, это нам озвучил господин Джапаридзе, который сегодня с визитом находится здесь в Москве. Боевиков в начале операции насчитывалось порядка 800 человек в Панкисском ущелье. Как известно, только в марте этого года грузинская сторона официально признала, что боевики там. Сейчас по мнению руководителя Совбеза Грузии, таковых в ущелье осталось порядка 60-70 человек. Было признано, что Грузия не в состоянии справиться с ними совершенно и окончательно. Когда речь заходила о том, что боевики не нейтрализованы, а выдавлены, так сказать, вольно отпущены и т.д., то нам говорили однозначно – такое количество хорошо вооруженных и обученных людей мы нейтрализовать в широком смысле этого слова не можем. Кроме того, я должен сослаться на мнение руководителя офиса ОБСЕ, миссии ОБСЕ в Грузии, господина Жана Мишеля Лакомба, на встрече с которым были им произнесены следующие слова – он совершенно не исключает того, что боевики в Грузии никуда не делись, а просто рассосались. Вот слово "рассосались" – это слово, которое использовал руководитель миссии ОБСЕ в Грузии. Кроме того, нам рассказал случай, когда его наблюдатели, а миссия ОБСЕ, ни много, ни мало, тратит в год 12,5 млн. евро, в том числе и на осуществление наблюдения за границей, так вот, его наблюдатели, которые за границей наблюдают, однажды по следам автомобилей вышли на хорошо оснащенный лагерь, где были задержаны, можно сказать, просто-напросто захвачены хорошо вооруженными, оснащенными бородатыми людьми. И только когда те узнали, что это представители ОБСЕ, т.е. международной организации, что они все иностранцы, те естественно сразу ни одного русского слова произносить не стали, говорили между собой только на английском языке, они были отпущены. Но конечно, пережили несколько часов весьма сложных. Он нам показал район, где это все происходило. Это не в Панкисском ущелье.
К. ЛАРИНА – А где?
Ю. ШАРАНДИН – Это к северо-западу, ближе к российской границе. Со стороны Грузии границу охраняют 300 человек, вот этот сегмент 82, по разным оценкам, 70-82 км, с российской стороны, я повторяю, это цифры все грузинские, ни одной нашей не употребляю, потому что наши в разы отличаются, значит, с нашей стороны – 3 000 человек охраняют.
К. ЛАРИНА – Простите, Юрий, давайте я Вас прерву, поскольку у нас выпуск новостей, мы должны их послушать, потом продолжим. Напомню, что в гостях у нас Юрий Шарандин, член Совета Федерации.
НОВОСТИ
К. ЛАРИНА – Напомню, что сегодня у нас в гостях Юрий Шарандин, член Совета Федерации, председатель комитета по конституционному законодательству. Мы говорим о поездке делегации ПАСЕ, в составе которой был наш гость, в Грузию, конкретно в Панкисское ущелье. И я бы хотела, чтобы мы сейчас несколько минут уделили проблеме выдачи тех самых чеченских боевиков. Хочу напомнить, что сегодня Владимир Рушайло встречался со своим коллегой Тедо Джапаридзе. И как раз высказал надежду, что Грузия не будет затягивать выдачу российским правоохранительным органам для привлечения к уголовной ответственности чеченских боевиков, задержанных в начале августа грузинскими пограничниками. И еще по этому поводу хочу напомнить вам, что Дмитрий Рогозин, Ваш коллега, депутат Госдумы, он высказал даже некоторое предположение, что некоторые из чеченских боевиков были причастны к теракту в Москве. Вот давайте немножко об этом поговорим, Ваш комментарий и Ваше мнение на этот счет.
Ю. ШАРАНДИН – Первое и главное. Вопрос выдачи этих людей России находится строго в компетенции Грузии. Циркулировавшая в последнее время информация, и за нее достаточно активно цеплялись все те, кто против выдачи, я говорю не только о Грузии, но и о других людях, о других кругах, они утверждали, что европейский суд по правам человека дал решение, в соответствии с которым не рекомендовано Грузии отдавать этих людей и т.д. Я предметно, как юрист, в этом вопросе разобрался. Речь идет о том, что господин Шамаев, один из тех, кто подлежит выдаче, и 10 других обратились в европейский суд по правам человека с иском против Грузии и России. Европейский суд по правам человека отреагировал стремительно, что беспрецедентно на самом деле, и сославшись на процедуру номер 39, сказал не выдавать. Когда мы стали разбираться, то выяснилось, что правила процедуры номер 39 относятся к сторонам процесса. Но существует параграф 1 статьи 35 европейской конвенции по правам человека. Европейская конвенция – это повыше документ, чем процедура суда. Так вот, в пункте 1 статьи 35 сказано абсолютно однозначно, что, во-первых, суд имеет право принять любое дело к рассмотрению, только если исчерпаны все внутренние средства правовой защиты, и во-вторых, не раньше, чем 6 месяцев, так правила и называются, правила 6 месяцев, после вынесения национальной судебной системой.
К. ЛАРИНА – Международный суд Вы имеете в виду?
Ю. ШАРАНДИН – Да. После вынесения национальной судебной системой окончательного решения по данному вопросу. Я спросил у грузинских коллег – если эти люди подали исковые заявления против России и Грузии, если какие-то права их нарушены, разве в России и Грузии было хоть одно судебное заседание? Нет, не было. Разве по их делу вынесено какое-то решение национальной судебной системы? Нет, не вынесено.
К. ЛАРИНА – Т.е. Страсбургский суд в принципе не имел права принимать никаких решений? Рассматривать даже, принимать к рассмотрению, да?
Ю. ШАРАНДИН – Да, в переводе на такой, я бы сказал, простой, спортивный, понятный всем язык – судья назначил штрафной командам, которые не вышли на поле. Еще не было свистка, еще матч не начался, судья говорит: "Штрафной в вашу пользу". Так не бывает по определению. Больше того, после того, как я привел эти аргументы во время пребывания в Тбилиси, никто и никогда об этом решении Страсбургского суда больше не вспоминал. И все аргументы сводились исключительно к тому, что кто-то из этих людей не идентифицирован, кто-то из этих людей в качестве обвиняемого по тому или иному делу в недостаточной степени представлен грузинской стороне, что вызвало в том числе и достаточно негативную реакцию со стороны кипрского делегата, который заявил о том, что странно, я передаю мысль без искажений, странно – вы пять человек отдали, вам было все понятно, а 8 человек вы не отдаете, где же ваша принципиальность и последовательность? В ответ последовали достаточно длинные рассуждения о том, что те пятеро были идентифицированы, в их отношении были материалы, а в отношении тех не было материалов, идентификации, а двое из них вообще попросили гражданства Грузии, уже. Таким образом, можно считать, что, я на этом настаиваю, в этом совершенно убежден, вопрос о выдаче этих людей России находится стопроцентно в компетенции грузинской стороны, и никем и ничем прикрываться здесь не надо.
К. ЛАРИНА – Подождите, им необходимы все-таки какие-то дополнительные материалы, чтобы принять решение о выдаче или не принять?
Ю. ШАРАНДИН – Вот теперь об этом. Значит, и Россия, и Грузия ратифицировали декларацию о выдаче 57 года с последующими протоколами. И в этом документе существуют статьи, которые определяют список тех документов, перечень тех документов, которые должны быть предоставлены. В этом перечне документов есть требования идентифицировать, есть требования предоставить копии следственных документов, например, санкции на арест, взятия под стражу, может быть, обвинительные заключения, копии с этих документов. Плюс есть требование дать дополнительную информацию, которая должна способствовать пониманию запрашиваемой стороны, о чем идет речь, и утвердить ее в том, что надо этих людей выдавать. Это общие правила, это не взаимоотношения России и Грузии, это общие правила европейской конвенции, я подчеркиваю. Но с другой стороны, существует за ней следующая 13 статья, которая дает право запрашиваемой стороне потребовать дополнительной информации. Так мы сейчас находимся, как мне кажется, в ситуации, когда идет игра, опять же, в одни ворота. Мы информацию даем, нам говорят – мало, мы информацию даем, нам говорят – мало. Тогда с нашей стороны, я думаю, совершенно резонен вопрос – господа, а что вам надо?
К. ЛАРИНА – Подождите, Вы так говорите – мало или недостаточно доказательств каких-то, да, для того, чтобы признать человека виновным и выдать его испрашиваемой стороне.
Ю. ШАРАНДИН – Это совершенно другой вопрос. Я ни разу не слышал от грузинской стороны, чтобы было сказано – документы, которые представлены нам, не соответствуют статье 12 европейской конвенции о выдаче. Таких формулировок я не слышал. Они говорят – мы идентифицировали, т.е. это как? Брат Петя, узнаешь брата Васю, что ли? По этому варианту надо действовать?
К. ЛАРИНА – Вот если уж мы об этом заговорили, о чем мы с Вами разговаривали до начала программы, очень модный стал термин этот нынче – "экстрадиция", потому что речь идет и о Закаеве, речь сегодня уже идет о Березовском, насколько применим тот механизм, о котором Вы говорите в принципе, в широком смысле к этому механизму экстрадиции?
Ю. ШАРАНДИН – Это абсолютно универсальный инструмент.
К. ЛАРИНА – Подождите, когда датчане говорят – нам мало доказательств, вы нам мало предоставили материала.
Ю. ШАРАНДИН – Я бы на месте нашей прокуратуры, нашего МИДа спросил бы датчан – что вам надо? Или иначе получается, пойди туда, не знаю, куда.
К. ЛАРИНА – Они скажут – нам нужны доказательства причастности такого-то человека к такому-то преступлению.
Ю. ШАРАНДИН – Доказательства причастности указанных лиц существуют, и предполагать, что при существовании этих доказательств они не предоставлены датской стороне, по меньше мере, нелогично. Они существуют, мы видели кадры, мы видели по телевизору кадры, где Закаев в составе вооруженных формирований и т.д., среди этих людей, которые являются уже доказанными преступниками, принимает участие в их деятельности. Чего еще-то?
К. ЛАРИНА – Хорошо, тогда я Вас по-другому спрошу. А по каким причинам принимаются решения о том, чтобы не выдавать испрашиваемых лиц?
Ю. ШАРАНДИН – Спасибо за вопрос. Это находится, опять же, в компетенции запрашиваемой стороны, когда запрашиваемая сторона, это другая статья, статья 3 конвенции о выдаче, когда запрашиваемая сторона может заявить, что данный человек является политическим преступником, или даже совершил преступление в связи с политическим преступлением. Такая вот там, достаточно мудреная формулировка. Но тогда и в отношении Березовского Великобритания, и в отношении Закаева Дания должны сказать – это политические преступники. Тогда они берут на себя ответственность о квалификации их деятельности, тогда они становятся с ними на одну сторону, тогда они начинают уже их защищать. Я не думаю, что в частности Дания пойдет на такой шаг, не думаю.
К. ЛАРИНА – Тогда какой же выход? Вот юридически что должна сделать Дания, Грузия, Великобритания?
Ю. ШАРАНДИН – А для них какой выход?
К. ЛАРИНА – Да.
Ю. ШАРАНДИН – Отдать, конечно. Я именно с этим связываю визит председателя Совбеза Грузии сюда, Джапаридзе. Я с этим связываю визит датского министра юстиции сюда в Москву. Уж если им мало доказательств, которые присылают, они получат их здесь. А в том, что они существуют, конечно, ни у кого сомнений нет.
К. ЛАРИНА – Там же еще параллельная может быть история, что Закаев может предоставить документы для политического убежища. Это каким-нибудь способом меняет его статус?
Ю. ШАРАНДИН – Это меняет его статус, потому что в отношении граждан страны существуют специальные оговорки, в частности РФ подписала эту конвенцию с оговоркой о том, что она не выдает своих граждан. И это стоит в нашей Конституции, кстати говоря. Но для принятия решения о предоставлении гражданства в Дании требуется 6 месяцев, и по меньшей мере эти 6 месяцев Закаев должен будет провести в Дании. А если он станет гражданином Дании и будет объявлен в международный розыск Интерпола, тогда уж остаток жизни он в Дании и проведет. Пусть там, в этом государстве датском и будет это самое, о чем писал великий Шекспир.
К. ЛАРИНА – Значит, резюмируя эту часть нашего разговора, значит, Страсбургский суд не имел права принимать никаких решений и вообще рассматривать этот иск, да, по поводу боевиков, которые сейчас находятся в Грузии? Таким образом, хотелось бы от Вас услышать прогноз ситуации все-таки.
Ю. ШАРАНДИН – Я думаю, что эти 8 человек будут выданы России, раз, не вижу никаких оснований этого не делать. Я думаю, что Закаев, в конце концов, тоже будет выдан России. Но с чрезвычайно большими усилиями, т.е. от прокуратуры и от МИДа потребуется все их мастерство и все их искусство, чтобы добиться выдачи Закаева, потому что если таковая выдача произойдет, то это будет очень сильным поражением сил, работающих против России.
К. ЛАРИНА – А Березовский?
Ю. ШАРАНДИН – Что касается Березовского, здесь отдельная тема. У нас с Великобританией нет договора двустороннего. И деятельность Березовского все-таки больше связана, как я понимаю, с точки зрения уважаемых британских коллег, с политическими вопросами, поэтому я думаю, что господин Березовский может себя чувствовать еще спокойно. Некоторое время.
К. ЛАРИНА – Напомню, что в гостях у нас Юрий Шарандин, у нас еще будет, наверное, минут 6-7 после выпуска новостей. И встретимся в студии через некоторое время после новостей.
НОВОСТИ
К. ЛАРИНА – Еще раз представлю гостя нашего – Юрий Шарандин, председатель комитета по конституционному законодательству Совета Федерации. Последняя часть нашей беседы посвящена в принципе как раз Совету Европы. В январе, по-моему, да, очередная сессия.
Ю. ШАРАНДИН – Да, в январе.
К. ЛАРИНА – В январе. Не секрет, вы знаете прекрасно, уважаемые радиослушатели, с каким пристальным вниманием Совет Европы следит за тем, что происходит в Чечне, за соблюдением прав человека и т.д. Достаточно жестко всегда оценивалась российская позиция со стороны парламентариев европейских, и уже немало скандалов мы там наблюдали в связи с нашей делегацией. Вот на сегодняшний момент, Юрий, у меня к Вам такой вопрос – в связи с событиями трагическими, которые в Москве произошли, сегодня изменилось ли отношение к этому вопросу, к этой проблеме со стороны наших европейских коллег?
Ю. ШАРАНДИН – Да, изменилось. Безусловно, изменилось, они получили очень сильную иллюстрацию того, что такое международный терроризм. Некоторых стран это коснулось впрямую, граждане которых оказались в заложниках. И я думаю, что как раз показателем этого сильного воздействия на умы европейцев являются очень серьезные усилия отдельных СМИ, которые пытаются нивелировать саму ситуацию, которые пытаются рассказывать не об ужасах международного терроризма, а о том, как погибли заложники, что само по себе чрезвычайно ужасно. И я еще раз пользуюсь случаем, чтобы выразить скорбь и соболезнования по этому поводу. Но эти СМИ разворачивают ситуацию таким образом, чтобы как можно меньше говорит о терроризме, как можно больше говорить об ужасных последствиях, которые сопровождали освобождение заложников.
К. ЛАРИНА – Они называют их террористами или как-то по-другому?
Ю. ШАРАНДИН – Частенько стараются и не называть до сих пор.
К. ЛАРИНА – А как называют?
Ю. ШАРАНДИН – Боевики называют. Некоторые даже скатываются до того, что называют их борцами за независимость Чечни, да. То есть ситуация представляется таким образом, что есть такая Россия, которая не дает маленькому гордому народу самоопределиться. Но это о Чечне, мы-то сейчас о Грузии говорим. И у меня сложилось такое ощущение, что все-таки далеко не все в Европе понимают действительную опасность, которую несут за собой международные террористы. К кому бы они ни принадлежали по национальности. Речь ведь не идет о России или Грузии, названия стран не имеют абсолютно никакого значения, речь идет о том, что где-то террористы чувствуют себя комфортно. Вот о чем идет речь на самом деле. И когда мы говорим нашим европейским коллегам – вы понимаете, что просто Россия вас защищает? Вас собой заслоняет, вас Россия? Вы понимаете, что если бы сейчас было так, как вы говорите, то они были бы уже у вас тут, вы понимаете, что они вас используют? Нет, они очень многие этого не понимают. Они не чувствуют опасности, они привыкли жить в довольствии, в тепле, в комфорте, в условиях свободы, в условиях демократии. Я их прекрасно понимаю, для них свобода, скажем, слова, свобода собрания – это ценности, которые они завоевывали долгими усилиями. В условиях этих ценностей они очень долго живут, и они полагают, что и для всех остальных эти ценности должны не только существовать, но и в таком же объеме и реализовываться. С этим спорить нельзя. Но ровно также нельзя спорить с тем, что существует совершенно конкретная международная обстановка. И я вполне понимаю американцев, которые разувают всех приезжающих у себя в аэропортах для того, чтобы проверить, нет ли в каблуках взрывчатки. И я вполне понимаю американцев, которые сегодня нанесли удар по террористам на территории Йемена без какого бы то ни было предупреждения и уничтожили руководство отделения "Аль Каиды" в Йемене. Об этом сообщали уже у нас СМИ. Без всякого предупреждения они провели акцию, и я полностью их понимаю. Более того, я американцев в этой акции поддерживаю, как бы меня ни обвиняли в отсутствии демократизма или в чем-либо другом. Я исхожу из того, что интересы национальной безопасности и интересы международной безопасности должны сейчас выходить на первое место, потому что иначе нам придется платить сотнями жизней за нейтрализацию каждой группы этих террористов.
К. ЛАРИНА – Скажите, Юрий, как Вы относитесь к участию в парламентских сессиях в Страсбурге представителей Ичкерии?
Ю. ШАРАНДИН – Категорически отрицательно, потому что это со стороны Парламентской ассамблеи, я бы сказал, определенного рода демонстрация. Хочешь поговорить, хочешь узнать – приезжай. Есть специальная комиссия ОБСЕ, которая работает по Чечне, есть уже ставший притчей во языцех лорд Джадд, который является докладчиком по Чечне в ПАСЕ, есть и в нашей российской парламентской делегации люди, которые занимают совершенно такую, проджаддовскую позицию. Если хочешь получить эту информацию, иди к ним, это источник. Но прием людей в стенах Парламентской ассамблеи, которые общепризнанно являются противниками государственной власти России, как ни крути, Чечня – это часть российской территории. Когда говорят – давайте выведем войска, я спрашиваю – а что, уголовный кодекс там перестанет действовать?
К. ЛАРИНА – Простите, если российская делегация будет ставить этот вопрос перед январской сессией ПАСЕ по поводу присутствия чеченских представителей на этой сессии?
Ю. ШАРАНДИН – А я не знаю, будут ли они приглашаться. Если будут приглашаться, да, конечно мы будем ставить этот вопрос и будем категорически протестовать.
К. ЛАРИНА – К сожалению, время истекло, большое Вам спасибо за столь подробную информацию. Я еще раз напомню, что наш гость – Юрий Шарандин, председатель комитета по конституционному законодательству Совета Федерации. Благодарю Вас, до встречи.
Ю. ШАРАНДИН – Всего доброго, спасибо.
|
