«Коробочка два, хорони ребят!» Многие помнят кадры из фильма Александра Невзорова «Чистилище», когда пожилой полковник приказывает танкисту растереть гусеницами танка тела, лежавших на площади солдат, мотивируя это решение тем, что чеченцы могут надругаться над ними. Молодой танкист сквозь зубы выдавил: «Потери скрываешь!», но выполнил приказ. А вопрос остался открытым, занижал ли полковник потери или действительно не хотел, чтобы тела его пацанов попали в руки к противнику.

1992 год стал самым трагическим годом для десятков тысяч жителей города Гагра всех национальностей. Грузинская армия, вошедшая в город и учинившая террор не грузинского населения, грабившая коммерческие магазины и квартиры, не в силах была одержать верх в открытом бою над слабо вооруженными, не подготовленными абхазскими ополченцами. Абхазы, контролировавшие город вплоть до конца августа, отошли на окраину города в село Колхида и организовали мощную оборонительную линию. Бои на этом фронте приняли затяжной и, по тем временам, ожесточенный характер. Мой близкий родственник, работавший врачом в городской больнице, рассказывал, что ежедневно с фронта привозили до 5 тяжелораненых грузинских гвардейцев и столько же убитых. Война не бывает без жертв, но как назвать то, что происходило с этими жертвами войны уже после смерти?

В сентябре 1992 года большая группа грузинских гвардейцев бригадного генерала Каркарашвили и боевиков «мхедриони» (всадники) вора в законе Джабы Иоселиани попали в засаду. В результате боя вся группа, а это порядка 20 человек была уничтожена абхазами. Тела убитых грузин вывезли в гагрский морг и после опознания отдали в руки гробовщиков. Одним из тех, кто занимался «сооружением» цинковых гробов для погибших был друг моего отца по имени Завен, бывший плотник и сварщик, приказом военной администрации назначенный главным «гробовых дел мастером». В этот день гробовщики трудились не покладая рук. Нужно было сколотить два десятка деревянных ящиков для отправки в Грузию. Задание было выполнено к вечеру следующего дня, «груз 200» был погружен в кузова трех армейских грузовиков и отбыл. Очевидцем последующих событий оказался я, в то время 15 летний пацан.

Примерно к половине десятого вечера все три грузовика подъехали к огромному кукурузному полю, располагавшемуся прямехонько напротив моего дома. Заинтересовавшись происходящим, я вышел на улицу и начал наблюдать за тем, что происходило. Примерно через 30 минут, на поле приземлился транспортно-десантный МИ-8, сопровождавшие грузовики солдаты потащили в вертолет тяжеленные деревянные ящики. После того, как какое-то количество ящиков было загружено, вертолет включил мощный прожектор, взлетел и направился в сторону моря.

Здесь позволю себе небольшое отступление. Обычно, для доставки военных грузов грузинские военные использовали вертолеты и баржи. Вертолеты летали в Сухуми, контролировавшийся грузинской стороной далеко от берега над морем, для того, чтобы избежать обстрела из автоматического оружия (зенитных ракет у абхазов еще не было).

Так вот, вертолет ушел в сторону моря, освещая пространство перед собой прожектором. Как ясно было видно, он не повернул в сторону Сухуми, а удалившись от берега километров на 10 – 15 начал описывать круг в совершенно противоположном направлении. Еще через несколько минут вертолет снова оказался над полем и приземлился. Рядом с ним сел еще один МИ-8 и процедура: «загрузка-полет в сторону моря – посадка» повторилась. К этому моменту возле моего дома собралась уже порядочная толпа народу, тихо обсуждавшая это необычное событие.

Об этом случае я быстро забыл, хотя и чувствовал, что произошло что-то необычное. Только через год, прогуливаясь по берегу моря, я наткнулся на кусок рваного цинка и человеческий череп. Я понял то, что поняли старшие в тот день, когда тихо стояли у края кукурузного поля. Еще два года море выбрасывало разорванный цинк и кости, не принимала вода тех, кто должен был по христианскому обычаю лежать в земле.

В октябре 1992 года абхазские ополченцы и добровольцы с северного Кавказа вошли в Гагру. В результате жестокого боя, на улицах города осталось лежать множество мирных жителей, попавших под перекрестный огонь наступавших абхазов и отступавших грузин. Сегодня высшее грузинское руководство активно спекулирует их именами, называя погибших не иначе как «жертвами геноцида». На грузинских сайтах в интернете публикуются имена погибших, их память становится своеобразным знаменем, под которым звучит призыв ко всей нации объединиться и дать последний бой «агрессивному абхазскому сепаратизму».

Жертвы молчат. Молчат и списки пропавших без вести в «абхазской мясорубке» грузин, обманутых фашистской пропагандой и ушедших в свой последний бой в той братоубийственной войне. Не дрогнула рука нелюдя, подписавшего приказ о ликвидации тел погибших. Цель была одна, сохранить свою шкуру, скрыть от народа истинные масштабы потерь, чтобы сегодня спокойно жить, защищать в парламенте Грузии интересы родителей тех пацанов, тела которых утопили в Черном море. Разве есть на земле справедливость, если теперь их имена, написанные кровью на знамени борьбы за «территориальную целостность» значатся в графе «пропал без вести»?
Суворов сказал: Война не окончена, пока не похоронен последний солдат. Десятки, а может быть и сотни тел грузинских военных были просто уничтожены, чтобы люди с килограммовыми звездами на погонах не слетели со своих постов. Некоторые генералы, такие как Георгий Каркарашвили, палач абхазского народа, получили повышение и ордена.
А война продолжается. И будет длиться вечно! Последнего солдата Грузия не похоронит никогда, его убили дважды, вначале тбилисские политики, развязавшие войну, а потом тбилисские генералы, уничтожившие следы этого преступления.

ЛАВРЕНТИЙ АМШЕНЦИ