СТАТЬИ ОБ АБХАЗИИ

ЗАЯВЛЕНИЕ БЫВШЕГО ПЕРВОГО СЕКРЕТАРЯ ЦК КП ГРУЗИИ ДЖУМБЕРА ПАТИАШВИЛИ


КРОВАВЫЙ АПРЕЛЬ ТБИЛИСИ. ХОЧУ РАССКАЗАТЬ ВСЁ.


Джумбер Патиашвили родился в 1939г. После школы поступил в Тбилисский сельскохозяйственный институт. Окончил аспирантуру и успешно защитил диссертацию. В институте увлекся комсомольской работой. Был в аппарате ЦК Комсомола в Москве, в Грузии - вторым, а затем и первым секретарем. Возглавлял районную парторганизацию в Гори. Оттуда переведен в ЦК, работал секретарем по сельскому хозяйству. 6 июля 1985 года Джумбер Патиашвили становится первым секретарем ЦК Компартии Грузии. Блестящая карьера, а с ней и очень многое в его жизни, оборвалось 9 апреля 1989 г.


- Джумбер Ильич, 9 апреля навсегда останется особым днем в судьбах многих тысяч людей. Однако всей правды о нем мы так и не знаем, хотя прошло уже почти три года. Вы же, один из главным свидетелей и участников, молчите, как и все остальные...
-Это не совсем так. Обо всем,., ничего не утаивая, я рассказал членам обоих комиссий, занимающихся расследованием той трагедии, - комиссии ВС СССР, которую возглавлял Собчак, и комиссии республиканского ВС - ею руководил Шавгу-лидзе. В руках этих людей были все документы, радиограммы, протоколы, наши показания. Но они обнародовали лишь то,что устраивало тогдашний Центр. Я же молчал по одной-единственной причине - боялся за жизнь своих сыновей. Для того были основания. А вот сегодня, пожалуй, пришло время сказать все. Потому что ошибки, допущенные в те дни, сказываются и ныне. Не случайно в Грузии после 9 апреля было уже и 2 сентября, и декабрь 1991 г. и январь 1992 г. Да и сегодня на нашей земле льется кровь.
Есть два главных момента, о которых следует сказать сразу, чтобы раз и на всегда поставить точку и больше на эти темы не дискутировать. Первое - это то, что Горбачев знал все. Второе -одним из главных, если не самым главным виновником трагедии является Гамсахурдиа.
По поводу Горбачева в свое время было много разговоров. В конечном счете все как-то заболтали, а в общественном мнении вроде само собой остался вывод— Михаил Сергеевич знал-далеко не все, многое делалось за его спиной. Так вот, я утверждаю, что о событиях в Тбилиси он знал все...
А вот имя Гамсахурдиа во всех разговорах и особенно в широкой прессе в связи с теми событиями почти не фигурировало. И это было второй главной ложью, на которую сознательно пошли обе «независимые» комиссии.
С чего тогда все началось? Во второй половине 1988 г. в республике резко обострилась экономическая и внутриполитическая обстановка. В ноябре у Дома правительства начали проводиться первые массовые голодовки. А за две недели до той трагической ночи митинги, забастовки, другие акции неповиновения и протеста шли уже почти беспрерывно.
Что они требовали? Упразднить автономии в республике, закрыть все негрузинские школы. Требовали принять акт о независимости и объявить о выходе Грузии из состава СССР. Наконец, вывести с территории республики все «оккупационные войска».
Ни одно из требований выполнить тогда при всем желании было невозможно. Поэтому мы и сами были заинтересованы в том, чтобы встретиться с неформалами и попытаться договориться. Но все оказалось не так просто. Звиад на контакт не шел. Он долго водил нас за нос, наконец как будто договорились. Официальную делегацию с нашей стороны возглавил известный кинорежиссер Резо Чхеидзе. Но разговора так и не получилось. Звиад издевался над нами, как мальчишка. Мы поняли, что никакая стабилизация ему не нужна, что чем хуже, тем для него лучше. Что перед нами заурядный провокатор-властолюбец, который во имя достижения своих целей не пожалеет никого и ничего. Все это проявилось 9 апреля.
А дальше события развивались так. 7 апреля собралось бюро ЦК. Обсуждали: выходить ли мне к митингующим. Вопрос не так прост, как может показаться сегодня. Один решить его я не мог. Не имел право. Из 16 членов бюро 15 были против.
Вместо митинга я отправился на телевидение и выступил с обращением. Я просил людей разойтись по домам, говорил, что серьезные вещи на площадях не обсуждаются, что дальше оставаться здесь просто опасно, что войска уже в Тбилиси. Но это только дало лишний повод Звиаду в тот же вечер публично поиздеваться надо мной.
8-го утром в 10 часов мне позвонил Дмитрий Язов: «К вам придет мой заместитель Кочетов. Он уже в Тбилиси». Не успел я удивиться, как входит Кочетов. Он сообщил, что освобождать площадь будет армия, в противном случае может повториться -как это - Сумгаит?
И почему армия должна делать то, что входит в обязанность милиции? Кочетов начал успокаивать: «Обойдемся без единого синяка». Во время этого разговора велся протокол, который сегодня находится среди прочих документов в моем архиве в надежном месте.
После этого разговора я сразу попросил Резо Чхеидзе еще раз попробовать убедить Гамсахурдиа встретиться со мной. Резо ушел. Вдруг примерно через час один из лидеров неформалов Ираклий Церетели на митинге заявляет, что вот Патиашвили выразил желание встретиться с нами, но мы со Звиадом ему отказали. Площадь буквально взорвалась аплодисментами.
Примерно через час после разговора с Кочетовым позвонил Горбачев и тоном, не допускающим рассуждений, сообщил буквально следующее: «Надо немедленно освободить площадь и этим займется армия!» Я понял, что он знает о намеченном плане и поддерживает его.
Были из Москвы и другие звонки. Свою помощь предложили, в частности, Шеварднадзе и Разумовский. Я отказался, так как не видел, чем и как они могут помочь в такой ситуации.
После этих звонков наступило затишье. Не зная, что еще предпринять, я решил пойти к нашему патриарху Илие II и попросить его уговорить людей уйти с площади. Ни секунды не мешкая, он отправился со мной .на площадь и выступил перед митингующими. А потом мы с ними и еще небольшой группой людей с площади зашли в расположенную рядом Кашветскую церковь, поставили свечи и молились, чтобы бог отвел от нас беду. Но, видимо, он решил наказать нас. Когда мы вышли из храма, в конце проспекта Руставели показались танки.
После этого я пошел в ЦК, а Илия - в толпу, к митингующим. И знаете, забегая вперед, скажу, что он так и не ушел с площади. Он был там все время и все время просил, уговаривал людей разойтись. Но рядом с ним был Звиад, который вырывал у него микрофон и кричал, перебивая: «Не смейте уходить, иначе подумают, что вы трусы!» Как люди, мужчины, могли после таких слов уйти? И они погибли. А сам Звиад и его ближайшее окружение не получили ни одной царапины. Они тут же исчезли с площади, как только появились войска.
К вечеру в здании ЦК собралось немало народу. Кочетов сообщил, что акция по освобождению площади будет проводиться ночью, что руководить ею назначен генерал Родионов. А его заместителем стал Шота Горгадзе, тогдашний министр МВД Грузии. Была составлена схема действий, предполагавшая, разумеется, только мирный исход. Материалы с того заседания также лежат в архиве. Что было предпринято во избежание кровопролития?
У всех работников милиции, включая министра МВД, было изъято табельное оружие, чтобы даже случайно никто не мог пустить его в ход. Кроме того, согласно схеме, тогдашнему председателю КГБ Гиви Гумбаридзе поручили расставить среди митингующих своих людей, чтобы они не допустили какого-либо насилия или грубости со стороны солдат, защитили людей на площади.
Всю ночь мы просидели в Доме правительства. Сидели и молча ждали развязки. И когда под утро пришли и сказали, что погибли три человека и среди них две женщины, во мне словно что-то взорвалось. Я вскочил и, не помня себя, схватил за грудки Гиоргадзе: «Почему?! Ты же обещал!!!» Он же в ответ: «Был бы у меня пистолет, я бы пристрелил Родионова!» Я заметил, что лицо у него было белое. И еще я заметил, что он стоит как-то скрючившись. Кто-то сказал, что это генерал Родионов пнул его со всей силы ногой в пах, когда узнал о гибели людей. Я кинулся к Родионову: «Ты что себе позволяешь!» А Родионов с перекошенным лицом крикнул: «Его не избить, а убить надо! Он же всю схему нарушил, и, по-моему, не случайно!» Вот так он сказал.
Тут выяснилось, что так же нарушил схему и все предварительные договоренности и Гиви Гумбаридзе. Сначала он действительно расставил своих людей среди митингующих. Но в три часа ночи, за полчаса до начала операции, дал приказ разойтись. И все гэбисты ушли. А через 30 минут началось... Это что - тоже случайно?
А теперь скажите: разве не смешно, когда обе комиссии в один голос горячо убеждали, что КГБ вообще ничего не знал и во всей этой истории абсолютно ни при чем? Честно говоря, я Гумбаридзе никогда особо не доверял, в свое время был против того, чтобы он стал председателем КГБ. Но когда решался этот вопрос, позвонил первый зам. Крючкова и сказал, что шеф решительно настаивает на кандидатуре Гумбаридзе.I
- Джумбер Ильич, но если быть откровенным, Гумбаридзе возглавил республику после вас в самый взрывоопасный период и в течение полутора лет контролировал ситуацию, ни разу не допустив дело до нового кровопролития.
- Я не отрицаю этого. Но в то же время есть доказательства, что мое смещение с поста первого секретаря ЦК Компартии Грузии было запрограммировано еще в ноябре 1988 г., когда были умело организованы первые массовые голодовки. Да и вообще, в этой истории много темных пятен, связанных с КГБ. Как и с ролью Бориса Никольского, моего второго секретаря - в то время. Я, например, выяснил, что он требовал ввести войска в Тбилиси еще до приезда Кочетова, что вел за моей спиной все переговоры на этот счет с Родионовым. И что Родионов был категорически против. «Армия не для того, - говорил он, -чтобы со своим народом воевать!»...
- Вы сразу ушли в отставку, как только узнали, что погибли люди. Не считаете ли, что поторопились? Ведь в противном случае итоги расследования могли быть иными?
- Да, я потом жалел, что все так быстро решилось с моей отставкой, хотя по сей день убежден, что не имел морального права оставаться лидером республики. Но, с другой стороны, действительно, итоги расследования могли быть иными.
- Говорят, что вы, узнав о гибели людей, поклялись, что отныне ваша нога не ступит на проспект?
- Да, я дал такой обет и не нарушу его. Потому что я с себя вины не снимаю.
- Как сложилась ваша жизнь после отставки?
- Меня сразу же пригласили в Москву на должность первого заместителя министра союзного министерства. Квартиру пообещали. Я отказался. Стал работать директором научно-исследовательского института «Колос». Когда Звиад пришел к власти, чуть ли не на следующий день он прислал ко мне своих людей. Он предложил выступить по телевидению, признать свою вину, назвать имена остальных виновных, а взамен мне предлагалась любая должность в любой сфере, где только пожелаю, и иные блага. Я послал посредников куда следует. И едва не на следующий день мою должность, а заодно и весь несчастный НИИ упразднили.
- Как вы оцениваете новую власть?
- Они сделали большое дело, убрав Звиада. Горько лишь то, что опять пролилась кровь. Ну а теперь все зависит не столько от нового руководства, сколько от народа. Мы должны наконец понять, что спасти нас может только одно - спокойствие, мир и труд.

Клара Абрамия, Татьяна Бойкова Источник: Свободная Грузия. 1992. 28 февраля.



Материал прислан нашим постоянным читателем В.М. из Новосибирска.